Преданные фанаты нашей телепередачи уже вопрошают на фейсбуке: “А где же новые выпуски?”. Пока у меня неожиданный прилив энергии из-за вынужденного голодания и бурления в животе, вызванного приёмом препарата “Фортранс”, спешу не разочаровать требовательную публику.
Рассказывать осталось не так уж много.
В прошлый раз я забыл упомянуть, что из Акабы мы тоже отправили открытку, для чего заглянули на почту. Иорданская почта поражает однообразием: там ничего, буквально ничего нет, кроме кассиров, огромных рядов жёлтых абонентских ящиков, и нескольких открыток, причём выбор последних крайне скуден. Марки так и вовсе не выбрать, что дают, то дают. Посетителей тоже не густо. Любопытно, что для отправки открытки в Европу нужно две марки: одна для оплаты внутри страны, другая – снаружи.
Сразу видно, чисто государственное и формальное учреждение: когда я попросил открытку, как на витрине, мне сообщили, что такие кончились, а витрина закрыта на замок, который открывать не предусмотрено. То ли дело наша изобретательная Латвияс Пастс, где уже чуть ли не памперсы продают, и люди, жаждущие затариться предметами обихода, ломятся на центральное отделение так, что ждать иногда приходится полтора часа, а билетный автомат показывает человек сорок.
Вернёмся, впрочем, к нашим баранам, то есть отлёту из Эйлата. Такие атлетичные и ловкие кабаны, как мы, сумели одновременно тащить две коробки с велами и сумки, а всё потому, что форма и ручки удобные у обоих, и сил немеряно.
На автостанции мы были задолго до планируемого автобуса, но смутно помнили номер платформы, и понадеялись на образование около неё народных масс ближе ко времени Х. Как ни странно, массы образовываться не спешили. Мне помнилось, что автобус один и тот же приходит на автостанцию два раза: забирает предусмотрительных со станции, едет по отелям, а потом возвращается и забирает тех, кто поленивее до порисковее. Мы на сей раз, для разнообразия, решили присоединиться к предусмотрительным, но нам это не помогло: автобус в первое условленное время почему-то не приехал вовсе, и мы стали погружаться в состояние лёгкого волнения, к счастью, далеко не такого чрезмерного, как при прибытии и спешке на автобус Jett.
Мы без приключений добрались до аэропорта, полюбовавшись в очередной раз навороченной колючей проволкой на границе с Египтом: в два ряда и три метра высотой.
В аэропорту сразу около входа, и ещё до стойки регистрации встали в очередь. Понятно, сюда ли нам, не было, поэтому Рыбаков сходил на стойку регистрации и обратно, мне посоветовал. Когда тот же трюк попытался проделать я, встретил крайне жгучий взгляд сотрудницы безопасности, который я перевёл в вербальную форму словами: “Куда прёшь, вконец обезумел?” и спешно ретировался обратно в очередь. Специальный человек, работающий по принципу load balancer’а открывал ленточку каждой очереди по очереди (опять калом бур, а телом бел) и по принципу FIFO пропускал крайних, при этом вежливо всем раскланиваясь с позитивными комментариями на русском.
Извините, конечно, за избыток англоязычной терминологии, но мозг мой ныне опять частично формируется программисткой реальностью. Дело в том, что я вышел на работу, хоть и на полставки, потому что в остальное время изучаю причуды своего организма и веду задушевные беседы с разными врачами. И хотя врачи – люди интересные и интеллигентные, хотелось бы, всё-таки, своё общение с ними в будущем уменьшить.
Вернёмся, однако, к той продедуре, которая уже вскоре начнётся в темпоральном континууме моего рассказа, и про которую многие из вас слышали мои цветастые и эмоциальнальные рассказы.
Дошла очередь и до нас – молодая, симпатичная и прилично одетая девушка (других не видел) без интереса полистала наши паспорта, пока не наткнулась на штамп пересечения иорданской границы. Тут у неё сразу зажглась лампочка, и она позвала смуглого худого паренька, которого Саша окрестил “старшим смены”.
Этот взялся за нас всеръёз. Вопросы посыпались как из рога изобилия.
Что вас связывет? Вы друзья?
Что за туристический клуб? Сколько лет он существует? Сколько лет вы в нём состоите? Что вы там делаете? Сколько лет вы друг друга знаете?
Сколько лет вашим велосипедам? Где они куплены?
Почему вы поехали именно в Иорданию? Вы знакомились с местными? Они дарили вам что-нибудь?
Я не просто так спрашиваю, бомба может быть в разной форме, вы же понимаете?
У вас есть оружие? Нож?
Нож у Рыбакова был, в чём он добросердечно признался, чтобы не загреметь ещё на час вопросов. Дело в том, что нередки истории, когда на границе допрашивают не полчаса, и даже не час, а, например, восемь (с перерывами) и в отдельном кабинете.
Допрос, хотя и предельно корректный, был быстрым и жёстким, парень почти не улыбался. Хорошо, что проходили мы его вдвоём: я человек тревожный, и одному мне было бы некомфортно, хоть за мной и нет вины, а так хоть иногда удавалось сбросить напряжение шуточками да переглядыванием.
Помучив минут пятнадцать, парень провёл нас на сканер. Установка выглядела футуристично, как ускоритель частиц : длинная и цилиндрическая по сути, но местами сужающаяся в многоугольной формы утолщения.
Сначала просканировали наши сумки, потом попросили открыть их, и вытащили злосчастную кастрюлю, остатки джойлента и всякое другое по мелочи. Эти штуки опять засунули в сканер, отдельно. Затем попросили открыть велосипеды, вытащить (sic!) их из коробок, и провели по ним нюхательной палкой, на конце которой ватка для ловли частиц. Потом эту ватку используют для анализа того, что собрали, на содержание взрывчатых веществ. Нюхательной палкой ощупали не только сумки, коробки, велики, но местами и нас.
Интересно, что когда сотрудник СБ осматривал мои вещи, аптечка вовсе не привлекла его внимания, хотя будь у него такое намерение, он мог бы мне задать неприятный вопрос про то, где рецепт на сильнодействующие медикаменты, который я по закону обязан иметь при пересечении границы. К счастью, ему было на это плевать с высокой колокольни, и он сразу закрыл аптечку.
В конце-концов парень остался удовлетворён осмотром, но сказал, что некоторые вещи надо будет отложить в отдельную сумку. Добрая охранка дарит такие сумки, качественные, с прикольной надписью белым на синем фоне “Airport Security” и могендавидом совершенно бесплатно.
Когда, казалось бы, всё уже позади, я слышу: “А вас, Владислав, я попрошу остаться”. На английском, и трудно понять, каким образом допрашивали бы людей, которые этим языком не владеют. Русскоязычных, в Израиле, корнечно, пруд пруди, но латышей в аэропорту бы наверное не нашлось.
Парень стал спрашивать: “А что это у вас в карманцах” В ручной клади? Есть ли там какая электронная техника? Я уже стал говорить, что не держим, но открыв рюкзак, увидел там два телефона и фотик, про которые совсем забыл, потому что за технику не держу, так с ними сжился.
Тут подбежала давешняя девушка, и стала что-то нашёптывать старшему на иврите. Хотя я ни бэ, ни мэ, последующие события показали, что перевод был простым: “Не Владислав, Александр”. Так меня пронесло: Сашку оставили мурыжить дальше, а я, наконец, пробрался к вожделённой стойке регистрации. Тут надо сообщить, что таких подозрительных типов, как мы, одних по аэропорту не водят: всегда под присмотром спецагента. Коробку пришлось тащить одному, хорошо хоть пол скользит.
На регистрации меня ждал маленький подводный камешек: дело в том, что обычно я велосумки изолентой сматываю в одну, и тогда уже сдаю в багаж. Тут же их проверили отдельно, пометили знаком дьявола (то есть штрих-код наклеили), и никаких дальнейших махинаций с сумками производить нельзя! Неужели заставят доплачивать? После столь плотного общения с СБ, я был не в самом добром духе, и, несмотря на свою обычную неконфликтность, готов был немного поругаться. К счастью, всегда можно слукавить, и сказать, что разделить сумки на две заставили безопасники, что я и проделал.
Случаи, когда я вру, можно по пальцам пересчитать, а тут я решил, что это почти что и не враньё.
Потом я прошёл ещё один сканер, где меня уже почти не мурыжили, потому что мой куратор-андроид сопровождения сообщил работнице на рентгене, что я исследован вдоль и поперёк, и опасности не представляю.
Минут десять я посидел на лавочке, ожидая появления Саши, и он-таки объявился. Чист, как младенец: без своего огромного рюкзака, в котором вся тёплая одежда.Почему Сашу задержали и какие унизительные процедуры с ним ещё проводили? Куда делся рюкзак?
Чтобы сохранить жалкие остатки интриги, расскажу об этом в следующей части.